Кедр и гвоздика - Александра Дмитриевна Рябкина

– Что-то случилось? – наконец подняла трубку Микаэла.

Игритт удивленно выдохнула, и Микаэле показалось, что ее ассистентка успела пожалеть о решении позвонить. Ну, или почти пожалела…

– Начальник службы безопасности ждет в кабинете. Сказал, что что-то нашел. – Судя по звуку шагов, Игритт куда-то шла. Работа в отеле не стояла на месте, даже если жизнь его владельца катилась к чертям.

– Хорошо, скоро буду.

Сколько бы Микаэла ни говорила, что хочет затаиться и расслабиться, ответственность оказалась сильнее любых хотелок.

– Высказали свое недовольство? А теперь за работу.

Кто бы знал, как Микаэла мечтала просто завернуться в плед и лежать в кровати, прижавшись к теплому боку своего нареченного! Но вместо этого они направились в отель, где их ждали очередные плохие или хорошие новости. И каждый склонялся к первому варианту. Ну не могло им повезти с полезной информацией об Адаме.

Они поднялись на этаж в полном молчании, и только войдя в свой кабинет, Микаэла ощутила приторно-сладкий запах магии. Хлопнула дверь. Послышался щелчок замка. Она снова оказалась одна. Прогнивший аромат душил. Он не шел в сравнение с терпкостью магии Жаклин или переплетением заклинаний, витавших в баре.

Паника и злость по ту сторону дверей разрастались с такой скоростью, будто включили двигатель ракеты. Эмоции Майкла и волколаков гудели, отдавались стуком в висках. Удары в дверь казались ужасными, словно Джо, Николас и Майкл брали кабинет Микаэлы на таран. Она же, медленно и осторожно повернувшись, врезалась взглядом в довольную физиономию Адама. Ну конечно. С ее везением только это и могло случиться.

– Что ты делаешь?

Шум за дверью затих, стоило Микаэле взять себя в руки и обратиться к Адаму. Она старалась казаться спокойной, ведь ее нынешнее заточение оставалось лишь вопросом времени. Замок не мог заклинить так, что его не возьмет даже сила волколаков.

Тишина длилась лишь мгновение. Удары в дверь, заблокированную магией, возобновились с удвоенной силой. Но Адам проигнорировал их и просто-напросто отвернулся от Микаэлы.

– Сколько ты им заплатил, Адам? – Она впервые чувствовала такую смелость в присутствии бывшего мужа. Или слишком устала от его извечных посягательств на спокойствие? – Как ты меня задолбал. Ты хуже геморроя и страшнее инфаркта.

Микаэла не отрывала взгляда от Адама, который так уверенно стоял к ней спиной. То, как он отвернулся, говорило о том, насколько бесполезной и беспомощной казалась ему Микаэла. И как же ей хотелось это опровергнуть! Ох, он не считал ее угрозой и думал, что она не в силах воткнуть остро заточенный карандаш ему в затылок.

Его взор был обращен в даль, которая раскинулась за панорамными окнами кабинета. Микаэле показалось, что Адам не слышал ее. Может, это все одна сплошная и очень плохая иллюзия? Или очередной дурной сон? Во второе Микаэла могла бы поверить, потому что в последние дни ночью ее посещало слишком уж много чудовищ, среди которых был и Адам.

– Я покидал этот кабинет в спешке, когда бизнес рассыпался, словно карточный домик, – усмехнулся Адам и повернулся к ней лицом. – Я не знал, что с этим делать, но просто так забить на отель не мог.

– Поэтому ты решил сымитировать свою смерть, а в завещании написать мое имя в одном предложении с затухающим бизнесом? – Это было в стиле Адама. Самодовольный и хитрый ублюдок найдет дыру в самой беспросветной заднице. – А теперь, когда я вновь вернула отель к жизни, ты решил объявиться?

– Ты умная, Микаэла. – Адам резко кивнул, и каждый его шаг к ней отдавался болью во всем теле. Хотелось держаться от него на приличном расстоянии, желательно на разных планетах. Но Микаэла была скована пространством кабинета. – Так почему ты предпочла мне обращенного ругару?

– Потому что он не бьет меня? – саркастически усмехнулась Микаэла и приподняла бровь. Это больше, чем она была готова пережить. Они уже долго находились наедине, и паника шлемом накрывала голову Микаэлы. – Ты извращенец, Адам, а насилие для тебя – наркотик. И с каждым разом тебе требовалось все больше и больше.

Каждое ее слово сочилось ядом. Микаэла горела желанием выплеснуть на него все то, что он вложил в нее за годы брака. Многолетний накопленный яд, который обязан был обрушиться на Адама проклятием.

– Ты женщина, Мика.

В несколько коротких шагов Адам сократил расстояние между ними до минимума. Она могла протянуть руку и задушить его. Но все ее чувства разом активировались, когда сильная мужская ладонь сомкнулась на горле. Видимо, Адам думал так же и опередил ее. Микаэла знала, что последует за этим, поэтому, вложив всю накопленную ярость, ударила его кулаком по челюсти.

Пальцы тут же засаднило, но как же чертовски приятно было ощутить удар, почувствовать, как костяшки встретились с подбородком Адама! Раньше Микаэла никогда не позволяла себе этого. Не из-за долга жены, а из-за страха получить в ответ куда более ощутимый удар.

От выпада, которого Адам ну никак не ожидал, он отступил, с его губ сорвался тихий рык. Угрожающий. И обещающий расправу.

Шум за дверью стал невыносимым. Кто-то бил по двери чем-то железным. Возможно, напольной вешалкой из приемной. Микаэла слышала рычание телохранителей, но оно не шло ни в какое сравнение с пронизанным ледяной яростью ревом волка Майкла. Он сходил с ума лишь от одного осознания, что его пара вновь осталась наедине с больным ублюдком. И эти эмоции подпитывали Микаэлу. Она была готова наслаждаться бурлящими чувствами Майкла только для того, чтобы как можно сильнее врезать Адаму. И в этот раз Микаэла не планировала быть чертовой жертвой. Хватит с нее! Она устала.

Адам опасно приближался и смотрел так, словно уже придумал несколько вариантов ее мучительной смерти. Что ж, на это у Микаэлы тоже кое-что было. Окунув себя в жестокую реальность, она дала волю волчице, которая давно хотела поквитаться со своим мучителем. Обезумевший зверь вырвался наружу. Микаэлу затопил шквал эмоций: ненависть и гнев волчицы обрушились на нее, словно торнадо пятой категории. Неотвратимо. И опасно. Заставляя разум помутнеть, а все логичные доводы – потонуть в алой пелене первобытной ярости. Смелость Микаэлы в стократном размере передалась ее волчице.

Теперь у руля находился зверь, который не собирался давать слабину. И уж точно не станет тереться о ноги того, кто много лет втаптывал их с Микаэлой в грязь.

Слишком давно она не позволяла волчице проявить характер. Микаэла и забыла, каким на самом деле сильным и живым был ее внутренний зверь. И сейчас, стоило высвободить звериное «я», в разуме что-то